Красная Шапочка

— Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?

— Это чтобы скорее съесть тебя, дитя моё, рррррр!

Голос бабушки исказился, зрачки сузились, сморщенное старушечье лицо лопнуло, и из-за него показалась жуткая оскаленная морда. Красная Шапочка закричала и бросилась прочь от Волка, но он вдруг сделался огромным, заполнил собой всё пространство спальни, его пасть распахнулась от пола до потолка, и чудовищный воздушный поток стал засасывать девочку внутрь зверя. Кровать, зеркало, кресло-качалка, картины со стен, цветочные горшки, книжные полки — всё это летело в пасть Волку, дробилось на куски кривыми зубами и, смачиваясь едкой слюной, проваливалось в глотку монстра. Красная Шапочка успела забраться в тяжёлый дубовый шкаф, но и он, повинуясь бешеному урагану, начал медленно, с отвратительным скрипом отодвигаться от стены. Мгновение — и стальные челюсти сомкнулись на нём, доски жалобно затрещали, однако выдержали первый удар. Второй удар должен был стать последним, пути назад не было, и, обезумев от ужаса, девочка сама прыгнула вслед за обломками мебели в смертельную хищную глубину.

Она летела вниз по покрытому слизью пищеводу навстречу своей гибели. Волк внутри был гигантским, полёт Красной шапочки казался ей бесконечным, она не думала о том, где в итоге окажется и что произойдёт дальше. «Вот и всё, — пронеслась в голове одинокая мысль. — Это конец». Девочка закрыла глаза, и страшная реальность сменилась разноцветным калейдоскопом настроечных таблиц…

Она очнулась, инстинктивно ухватившись руками за что-то большое и мягкое, её ноги болтались над пропастью, не находя опоры, и она поползла, с неожиданной силой и скоростью стала карабкаться наверх, всем телом ощущая под собой влажное тепло спасительной поверхности. Красная Шапочка взобралась на неё и, почувствовав себя в безопасности, застыла, тяжело вдыхая густой смрадный воздух. Придя, наконец, в себя, девочка перевернулась на спину и стала осматриваться. Она находилась в желудке Волка, огромном, размером с четырёхэтажный дом, тускло освещенном фосфорицирующими плесневыми грибами, в изобилии растущими на его склизких стенках. Красная Шапочка лежала на крупном болезненном наросте, на одном из многих, поразивших нутро неразборчивого в пище животного. Сверху чернело отверстие пищевода, откуда всё ещё выпадали куски древесины, измятые книги и обрывки картин, а внизу, в паре метров под опухолью, на которой разместилась девочка, бурлила и источала зловоние гнилая жижа — волчий желудочный сок. На его поверхности тихо дрейфовали остатки того, что так недавно наполняло уютную спальню: цветастый вязаный коврик, подушка из гусиного пуха, фрагмент старинных часов с кукушкой, бабушкин белый чепчик… Красная Шапочка вздрогнула и вскочила на ноги: надо срочно выбираться из этого гиблого места… но как?

Цепляясь за наросты и трещины стенки желудка, Красная Шапочка полезла наверх, но неожиданно сорвалась, начала карабкаться вновь, однако опять соскользнула, снова и снова она пробовала подобраться к пищеводу, и каждая её попытка завершалась падением. Пару раз она чуть не свалилась в вонючий ядовитый сок, но и это не остановило девочку. Подход за подходом, неудача за неудачей. Короткий отдых, и ещё раз вперёд. Наконец, она совершенно выбилась из сил и, переводя дыхание, распласталась на тёплой мягкой опухоли. «Ничего, не паникуй, — успокаивала себя Красная Шапочка. — Сейчас немного полежишь, восстановишься, а потом обязательно выкарабкаешься отсюда...» Она провалилась в долгий глубокий сон, а когда проснулась, поняла, что не только не отдохнула, но ещё и ужасно хочет есть и пить. Она снова было полезла на стенку, однако рухнула вниз, не преодолев и двух метров. Силы окончательно оставили её. Свернувшись калачиком и закрыв лицо скользкими ладонями, Красная Шапочка удушливо зарыдала.

Не было ни малейшей возможности освободиться из Волка. Даже если она доберётся до пищевода, как долго придётся ползти по нему? Она падала сюда целую вечность, нет, ей никак не справиться с таким расстоянием. А ежели она вдруг, каким-то чудом, и сумеет — что ждёт её там, наверху, кроме жестоких острых зубов?.. Может быть, стоит попытаться проделать дыру в толстой стенке желудка? Увы, это тоже бессмысленно и даже опасно — будет кровотечение, кровь вызовет рвоту, а это значит, что мерзкая жижа поднимется со дна желудка и устремится ввысь. И пускай Красная Шапочка не успеет захлебнуться прежде, чем вырвется из зверя на волю — волчий сок полностью обожжёт её кожу, а возможно и вовсе разъест плоть до костей. Так что оставалось только одно — умирать.

А умирать не хотелось. Красная Шапочка понимала, что может покончить разом со всеми мучениями, просто бросившись с нароста. Просто истлеть, перевариться, исчезнуть… Но она продолжала лежать, наблюдая беспокойную поверхность едкой жидкости. Вот сок ритмично плещется из стороны в сторону — значит, Волк бежит, вот волны на время улеглись — Волк остановился на месте, вот произошёл резкий и мощный всплеск — Волк совершил стремительный прыжок. Желудок — зеркало Волка. Голод и жажда то утихали, то вновь принимались терзать девочку. Красная Шапочка совсем ослабела и периодически впадала в забытьё. Тогда она начинала слышать пение птиц и озорное журчание ручьёв, перед ней вырастали роскошные фруктовые сады, со всех ног бежала она насытиться их плодами, но сады рассыпались на деревья, а деревья превращались в дым, оставляя послевкусие горечи и отчаяния. Красная Шапочка открывала глаза и смотрела, как клокочет и пузырится мутная жижа, а после всё повторялось заново.

Видение летнего ливня было особенно отчётливым. Большие тяжёлые капли обрушились с затянутого тучами неба, одна из них шлёпнулась ей на нос и разбрызгалась по лицу. Слишком яркое ощущение, чтобы быть лишь иллюзией. Продравшись сквозь дрёму, Красная Шапочка взглянула наверх и увидела, как из пищевода в желудок льётся вода. Льётся вода! Девочка вытянула руки вперёд, сложила ладони горстью, и, когда они наполнились спасительной прохладной жидкостью, жадно принялась пить. Несомненно, это была вода. Да, у неё был неприятный привкус, но какое до того дело, если речь идёт о жизни и смерти. Утолив жажду, Красная Шапочка приободрилась. Волк должен есть и пить, а раз так, то и она без еды не останется. Ждать пришлось недолго: вслед за потоком воды сверху посыпались… яблоки! Красная Шапочка схватила одно, надкусила, тут же поймала второе, бросила его на опухоль, за ним третье, четвёртое… Она ловила яблоки и складывала их на своём наросте, пока у стенки не образовалась значительная груда. Впервые за всё время пребывания внутри Волка девочка улыбнулась — жить можно. Так Красная Шапочка стала желудочным паразитом Волка.

С той поры прошло немало времени. Большой нарост в волчьем желудке превратился в уютную комнатку, обставленную слегка потрепанной зубами и испачканной слизью мебелью. Вода теперь накапливались и хранилась в бочонках и вёдрах, а запасы пищи сделались довольно обширными и разнообразными. Большую часть рациона Волка составляли живые существа, и поначалу Красной Шапочке было крайне неприятно есть сырое мясо, особенно если это была человечина. Но она быстро привыкла. Привыкла к тусклому свету и затхлому воздуху, к волчьей еде и склизкой воде, привыкла к своему положению пленницы. Девочка всё реже предпринимала попытки выбраться на свободу, а вскоре перестала даже думать об этом. Её всё устраивало. Она ловила изредка падавшие сверху газеты, журналы и книги, читала их при нежном, бледном сиянии грибов, удобно расположившись на диване с откусанной спинкой, а после складывала из листов изящные кораблики, пускала их в плавание по пищеварительной жиже и смотрела, как они медленно обугливаются и идут ко дну. Она рисовала прилетевшими к ней карандашами картинки того мира, куда больше не собиралась возвращаться. Когда она уставала лежать без движения, чувствовала, что руки и ноги немеют, она прогуливалась по наросту туда-сюда, а иногда даже, как бы в шутку, начинала карабкаться вверх по стенке, впрочем, тут же спускалась обратно на свою любимую опухоль. Здесь было легко и спокойно, словно в материнской утробе. Здесь всё доставалось даром, не было никаких хлопот и обязанностей, никаких тревог и опасностей. Здесь её уже точно никто не съест. И почему все говорят, что волки злые и страшные? Они злые и страшные только снаружи, внутри они добрые, тёплые и заботливые. Может быть, она не одна такая, и в каждом волке сидят по одному, а то и по нескольку человек, и посмеиваются над теми, кто вынужден жить там, снаружи…

… Непривычно яркий солнечный свет и вольный свежий ветер ошеломили Красную Шапочку, она стояла как вкопанная и не верила своим глазам. Тело Волка с отрубленной головой и распоротым брюхом лежало перед ней на лесной поляне в луже тёмной пахучей крови. Убивший Волка Дровосек был очень удивлён, обнаружив внутри зверя целую и невредимую девочку. Возможно, он изумился бы меньше, если б из волчьего живота вышла сказочная принцесса или фея, но это… Располневшая, грязная, смердящая, с зеленовато-бледной кожей, усыпанной прыщами, с длинными растрепанными сальными волосами и пустым, мутным взглядом, она производила поистине гнетущее впечатление. Дровосек пытался заговорить с ней, даже слегка потряс её за плечи, но Красная Шапочка продолжала молчать и, не мигая, смотреть на труп животного. Устав добиваться ответной реакции, Дровосек отошёл от Красной Шапочки и принялся разглядывать поверженного монстра, который успел стать для девочки всем и который в одно мгновение был уничтожен взмахом большого кованого топора. Этот топор лежал теперь рядом в траве, он был тяжёлый и плохо слушался непривычных и слабых рук, поэтому Красной Шапочке пришлось нанести шесть ударов прежде, чем Дровосек перестал шевелиться. Покончив с ним, девочка опустилась на землю, прикрыв глаза от нестерпимой голубизны чистого неба. Сейчас она немного придёт в себя, адаптируется к внешнему миру, а после отправится искать нового Волка.